версия для печати

Православный Глазов в эпоху двоевластия 1917 года

Г. А. Кочин, магистр социально-экономического
образования, краевед (Глазов)

Накануне 1917 г. город Глазов, число жителей которого не превышало пяти тысяч человек, являлся административным и торговым центром одного из крупнейших уездов Вятской губернии [1] и был церковной столицей всего края. Сейчас на месте уезда находятся территория Северной Удмуртии (до поселка Игра) и ряд прилегающих к ней районов на востоке и северо-востоке Кировской области.

В последнюю неделю февраля 1917 г. восстание населения Петрограда, поддержанное столичным гарнизоном, свергло династию Романовых. В ночь на 2 марта оформилось Временное правительство, заручившееся поддержкой несколько ранее возникшего Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Информация о революционных событиях в Петрограде первоначально доходила в Вятскую губернию в виде слухов, поскольку губернатор Н.А. Руднев запретил предавать огласке поступающие по телеграфу сообщения.[2]

Но уже 28 февраля и 1 марта в город из Петрограда пришли телеграммы, извещающие о том, что «центральная государственная власть перешла в руки Исполнительного Комитета Государственной Думы» [3]. 2 марта последовало официальное известие об отречении императора Николая II, а утром 3 марта – его брата Михаила. Эти известия были встречены в городе с растерянностью и недоумением. По словам старожила, глазовские священнослужители убеждали население в том, что новость о свержении царя не что иное, как провокация [4].

3 марта, не дожидаясь окончательного установления новой власти на территории губернии, в Вятке состоялось пастырское собрание духовенства и церковных старост города во главе с епископами Никандром (Вятским и Слободским) и Павлом (Глазовским). На нем, по словам кировского исследователя А.Г. Полякова, духовенство Вятки и руководство епархии, нарушив «церковную дисциплину, самостоятельно вынесло решение о замене слов в молитвах, обращениях, песнопениях, в которых говорится о монархе и царствующем доме «на соответствующие утвердившемуся новому строю Правления» [5].

Свое отношение к происходящему владыка Никандр выразил 5 марта в послании к пастве, в котором сравнил свержение монархии с ситуацией в семье, когда дети вырастают и родители поручают им свои обязанности: «взрослые члены нашей семьи решили взять все заботы государственные всецело на себя, а глава семьи, Царь, решил совершенно уступить им свое место. Совершилось, значит, в наши дни самое обыкновенное семейное дело» [6].

4 марта в Глазов пришла телеграмма владыки Никандра, адресованная Глазовскому благочинному о. Николаю Ергину. Вятский архиерей распорядился зачитать в церквях манифест «об отречении государя» и «заменить в ектениях и молитвах прошения о нем и царствующем доме словами «О Всероссийском правительствующем синклите»». В заключение также было дано указание воздействовать «на народ успокоительно» [7]. Здесь энергичный владыка опередил даже Синод, издавший аналогичное послание только 6 марта [8].

Подобно епископу Никандру, о. Николай Ергин, протоиерей Преображенского собора, приложил все усилия к тесному сотрудничеству Церкви с новой властью. 10 марта протоиерей был приглашен Глазовским временным распорядительным комитетом для совершения на Соборной площади в присутствии войск местного гарнизона торжественной панихиды «с участием хора певчих по борцам, павшим за свободу России». 26 марта о. Николай должен был присутствовать на открытии гарнизонного солдатского клуба. 4 апреля в Преображенском соборе состоялось принесение «всеми гражданскими чиновными и должностными лицами» присяги «на верность службы российскому государству для христианских вероисповеданий». На следующий день в том же храме присягнули «все граждане г. Глазова» [9].

Кроме того, 18 апреля городское духовенство было приглашено на празднование дня 1 мая (по новому стилю), организованное Глазовским гарнизонным военным комитетом. В тот день священнослужители должны были на Соборной площади, в присутствии войск гарнизона, учащихся и горожан, отслужить «Всенародную панихиду по борцам за свободу». После этого намечались митинги и «манифестационное шествие с музыкой и песнями» и красными флагами. Своим распоряжением о. Николай обязал все духовенство Глазова явиться на церемонию [10].

После Февральской революции в России фактически произошла революция «религиозная». Это было сложное явление, в котором тесно переплелись не только внутрицерковные, но и социально-экономические и политические факторы. Святейший Синод утратил контроль над ситуацией в большинстве епархий. В марте-апреле 1917 г. по стране прокатилась волна чрезвычайных епархиальных съездов духовенства и мирян. Были смещены многие архиереи, вводился выборный порядок замещения всех духовных должностей, происходила широкая демократизация приходской жизни и церковного управления [11].

В Вятской епархии печатным органом сторонников широких реформ в церкви стала газета «Слово и Жизнь», издаваемая Епархиальным Братством Святителя Николая. В газете освещались события в мире и России, обсуждались острые проблемы в церковной жизни епархии и страны. Примером идейной направленности «Слова и Жизни» может послужить статья «Свобода церкви», опубликованная 28 апреля. В ней было заявлено следующее: «церковь должна быть свободной общиной верующих, и принадлежность к ней – свободным актом свободной совести. Государство не в праве стеснить ни один церковный догмат <...> но и церковь, конечно, не покусится устанавливать или влиять на государственно-правовые нормы» [12].

Весной 1917 г. по Вятской епархии прошли собрания духовенства, на которых были приняты решения о поддержке нового правительства. Духовенство и церковные старосты 5-го благочиния Глазовского уезда, в свою очередь, также отправили 21 марта председателю Государственной Думы приветственную телеграмму: «радостно приветствуем в лице вас Временное правительство с блестящим успехом устранения позорного режима» [13].

22 марта священнослужителями Глазовского городского благочиния был организован «Союз духовенства г. Глазова». Возглавил «Союз» смотритель Глазовского Духовного училища протоиерей о. Михаил Зосимовский. Ближайшей целью новой организации было провозглашено объединение духовенства всего уезда [14]. Правление «Союза» обратилось с письменным ходатайством на имя епископа Вятского и Слободского, в котором просило «дать Архипастырское благословление и разрешение» для проведения уездного съезда и «других порайонных собраний духовенства». Владыка Никандр, благословив съезд, пожелал глазовчанам: «выяснить обстоятельно те вопросы, которые духовенство сочтет нужным внести на предстоящий епархиальный съезд». Остальным уездам епархии было предложено руководствоваться «примером духовенства г. Глазова» [15].

11 апреля газета «Слово и Жизнь» опубликовала «Воззвание» правления «Союза духовенства г. Глазова». Сельских служителей церкви уезда приглашали «собраться 3 мая (к вечеру) в духовное училище». Участникам съезда было обещано «право пользования и квартирой и столом» в помещении училища. Предполагалось обсуждение целого ряда вопросов: создание Уездного Союза духовенства, отношение «к современному политическому строю», «охрана чистоты евангельских идеалов» и «желательные реформы во внутреннем управлении и церковью и приходом» [16].

Собрание духовенства Глазовского уезда состоялось 3-5 мая. На нем, помимо всего прочего, было вынесено постановление о доверии к Временному Правительству, «пока оно верно народу, ведет его к демократизации на началах свободы, равенства и братства» [17].

Вместе с тем, как показывают воспоминания А.Н. Куликова, занимавшего в 1917 г. пост начальника городской милиции, часть служителей церкви отрицательно отнеслись к переменам в стране. В марте консервативно настроенное духовенство и купечество Глазова организовало свою, независимую от новых властей, «панихиду в честь жертв переворота». На Соборную площадь, где собрались участники акции, священниками было вынесено белое знамя «Союза русского народа» с изображением св. Георгия Победоносца и надписью «За веру, царя и отечество». По словам Куликова, он «увидал знамя черносотенцев и велел его убрать. Его не послушали, тогда он его сорвал». После изъятия знамя было сожжено в печке. После этого происшествия начальник милиции был вызван в исполком. Там, в присутствии настоятеля собора Ергина, купцов и представителей расквартированного в Глазове запасного полка, священник Шкляев потребовал «снять Куликова с поста нач. милиции за святотатство». Однако Куликов сообщил, «что под этим знаменем действовали черносотенцы Глазова», которые в 1905 г. «избивали молодежь и убили техника Пономарева. Так что сорвана была не икона, а знамя чёрной организации». Начальника милиции неожиданно поддержал протоиерей Ергин, заявивший, «что это было действительно знамя, а не икона». На том инцидент был исчерпан [18].

После Февраля по всей стране начался подъем национальных движений. Поднимались вопросы о переходе на национальные языки за богослужением, избрании архиереев из представителей «своей» народности и т.п. Особое место в православном обществе Глазовского уезда занимала группа священников и мирян – удмуртов по происхождению, сторонников культурной и политической автономии своего народа.

Национально-культурное движение в Глазове возглавил священник Преображенского собора о. Василий Крылов. С 1909 г. он возглавлял Глазовскую инородческую переводческую комиссию и был автором «Вотско-русского словаря на глазовском наречии». В мае 1917 г. о. Василий стал делегатом съезда мелких народностей Поволжья в Казани, где работал в составе Вотской секции и был назначен ответственным редактором «вотской» газеты «Удморт», издаваемой в Вятке на удмуртском языке [19]. О взглядах о. Василия можно судить по одной из его статей: «О Боже! Помоги нам, удмуртам, встать на ноги, помоги нам обрести достоинство и стать наравне с русским народом» [20].

В мае 1917 г. было создано «Глазовское культурно-просветительное общество вотяков». В нем состояли священники, фельдшера, военные, чиновники и крестьяне. Председателем оргбюро общества был избран его основатель – священник Крылов. Кроме о. Василия, по документам известны, как минимум, имена еще двух служителей культа – участников просветительского общества. Это священники Ефим Чирков и Георгий Главатский. На собраниях общества обсуждались издание первой удмуртской газеты, создание постоянной переводческой и издательской комиссии, национальный состав причта. Среди прочих было принято и такое постановление: «Язык Богослужения безусловно должен быть родным языком вотяков» [21].

В июне и июле состоялись первый и второй съезды удмуртов Глазовского уезда, на которых присутствовали делегаты от волостей уезда, представители Глазовского гарнизона и удмуртской интеллигенции. На повестке дня первого съезда стояли вопросы школьного образования, кумышковарения, местного самоуправления, организация библиотечного и музейного дела [22]. Второй съезд выразил поддержку демократических начинаний Временного правительства и Советов, а также обсудил проблемы школьного и внешкольного образования удмуртов [23].

В сентябре, по инициативе председателя священника Крылова, общество обратилось к властям с предложением ввести обучение удмуртскому языку в глазовских учебных заведениях. Преподавателем должен был стать сам о. Василий. Расходы на оплату труда учителя и приобретение учебных книг и пособий должно было взять на себя уездное земство [24]. Кроме того, в ноябре общество ходатайствовало перед новым правительством об открытии удмуртской учительской семинарии в Глазове или Глазовском уезде [25].

Свое существование Глазовское общество прекратило уже при большевиках – в июле 1918 г. Его функции перешли к удмуртскому комиссару отдела национальностей Глазовского уездного исполкома [26]. В 1919 г. священник Крылов, по словам Е.Ф. Шумилова, «испытывая депрессию от своей ненужности, бросился в том же году под поезд» [27]. С нашей точки зрения, причина смерти о. Василия вызывает сомнения. Трудно представить, чтобы православный священник сознательно совершил грех самоубийства. Однако другой информацией о смерти выдающегося деятеля удмуртской автономии исследователи пока не располагают.

Церковно-реформаторское движение в Вятской губернии постепенно шло к конфликту с церковным Центром. Столкновение произошло после пастырско-мирянского епархиального съезда в г. Вятке, проходившего в период с 1 по 12 июня. Съезд принял несколько радикальных решений. В частности, органами управления в приходах были объявлены приходское собрание, окружные и епархиальные съезды, вводилась выборность сверху донизу, вплоть до избирания епископа. Упразднялись должности благочинных и духовная консистория. Резкая реакция со стороны консервативных сил Церкви последовала сразу. Святейший Синод не признал решений Вятского съезда. Избранные в епархиальный совет священники и миряне были вынуждены отказаться от своих новых обязанностей. Кроме того, был закрыт печатный орган вятских церковных реформаторов – газета «Слово и жизнь» [28].

В конце июля 1917 г. в благочиннических округах Глазовского уезда прошли Окружные Съезды духовенства и мирян, состоявшиеся в рамках подготовки выборов на Всероссийский Поместный Собор. Были избраны представители от округов на «Епархиальное собрание для выборов на Поместный Собор». Предвыборное общее собрание выборщиков всего уезда для «подготовки к выборам на Всероссийский Поместный Собор» было назначено на 5 августа в здании Глазовского духовного училища. Известно, что на том собрании глазовская православная общественность собиралась выразить протест по поводу закрытия газеты «Слово и жизнь». Духовенство и мирян уезда также волновали вопросы издания новой духовно-политической газеты, брошюр и листков, политическое и общественное положение духовенства, запрет Временного правительства на преподавание закона Божьего в школе [29]. Такой широкий перечень проблем говорит о том, что часть православной общественности Глазовского уезда летом 1917 г. продолжала оставаться сторонником демократических церковных реформ и гласности.

4 сентября состоялось второе за год собрание «союза Глазовского духовенства». Предполагалось обсудить ряд важных вопросов: о выборах в Учредительное собрание и о братском суде чести. Однако, по словам корреспондента губернской газеты «Вятская речь», «несмотря на всю важность вопросов, собрание не привлекло и третьей части духовенства. На горячий призыв правления союза духовенство отнеслось индифферентно <...> Чувствовалась забитость и боязнь духовенства» [30].

Плачевные итоги собрания «союза Глазовского духовенства» со всей очевидностью свидетельствуют о том, что после весенней эйфории и реформаторской горячки глазовское духовенство испытало отрезвление и разочарование. Осуждение Синодом решений июньского епархиального съезда, претензии к Временному правительству, угроза со стороны левеющих Советов – не оставили никаких иллюзий у служителей церкви.

Осенью в уезде начали явственно проявляться антицерковные настроения в среде местного крестьянства. По свидетельству глазовского корреспондента «Вятской речи», агитация большевиков, чье влияние в Глазове стало преобладающим, способствовала нарастанию вражды населения «к духовенству и сельской интеллигенции» [31]. Уже осенью 1917 г. крестьянами села Укан Глазовского уезда была самовольно захвачена земля, принадлежащая местной церкви [32].

В октябре в Петрограде снова произошел государственный переворот. К власти в стране пришла партия большевиков. Для Русской Церкви начиналась эпоха невзгод и испытаний, не раз ставящих ее на грань полного уничтожения.

Список литературы

1. Памятная книжка Вятской губернии и календарь на 1914 год. – Вятка: Издание Губернского статистического Комитета, 1913. С. 23, 25.

2. Бакулин В.И. Драма в двух актах: Вятская губерния в 1917-1918 гг.– Киров, 2008. – С. 7.

3. Центральный государственный архив Удмуртской республики (ЦГА УР). Ф. 189. Оп. 1. Д. 450. ЛЛ. 108, 109.

4. Архивное управление администрации МО «Город Глазов» (АУА МО «Город Глазов»). Ф. Р-513. Оп. 1. Д. 73. Л. 83.

5. Поляков А.Г. Русская православная церковь и светская власть в 1917 – середине 1920-х гг. (на материалах Вятской губернии). Киров, 2007. С.31.

6. Никандр (Феноменов). Совершилось самое обыкновенное дело // Вятские епархиальные ведомости. 1917. 9 марта. № 9-10. Отдел официальный. С.125-126.

7. ЦГА УР. Ф.189. Оп. 1. Д. 450. ЛЛ. 103, 106.

8. Шкаровский, М.В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М.: Вече, Лепта, 2010. С. 60.

9. ЦГА УР. Ф. 189. Оп. 1. Д. 450. ЛЛ.114, 115, 118, 125, 126.

10. ЦГА УР. Ф. 189. Оп. 1. Д. 450. ЛЛ.121 – 124, 128.

11. Шкаровский, М.В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М.: Вече, Лепта, 2010. С. 60.

12. Свобода церкви // Слово и Жизнь. 1917. 28 апреля.

13. Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году (материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви). Сост., автор предисловия и комментариев М.А. Бабкин. Изд. 2-е, исп. и доп. М.: Индрик, 2008. С. 326.

14. Воззвание к Глазовскому уездному духовенству // Слово и Жизнь. 1917. 11 апреля.

15. Вниманию духовенства Епархии // Слово и Жизнь. 1917. 28 марта; Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году (материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви). Сост., автор предисловия и комментариев М.А. Бабкин. Изд. 2-е, исп. и доп. М.: Индрик, 2008. С.97.

16. Воззвание к Глазовскому уездному духовенству // Слово и Жизнь. 1917. 11 апреля.

17. Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году (материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви). Сост., автор предисловия и комментариев М.А. Бабкин. Изд. 2-е, исп. и доп. М.: Индрик, 2008. С.211.

18. АУА МО «Город Глазов». Ф. Р-513. Оп.1. Д.73. Л.84.

19. Шумилов Е.Ф. Христианство в Удмуртии. Цивилизационные процессы и христианское искусство: XVI – начало ХХ века. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2001. С. 103, 335.

20. Волкова Л.А. Глазовское культурно-просветительское общество удмуртов // Иднакар. 2010. 21 октября.

21. Шумилов Е.Ф. Христианство в Удмуртии. Цивилизационные процессы и христианское искусство: XVI – начало ХХ века. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2001. С. 103.

22. Васильева О.И. Удмуртская интеллигенция. Формирование и деятельность. 1917-1941 гг. Монография. – Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН, 1999. С.19.

23. Павлов Н.П. Самоопределение, автономия: идеи, реалии. – Ижевск: Удмуртия, 2000. С.36-38.

24. Волкова Л.А. Глазовское культурно-просветительское общество удмуртов // Иднакар. 2010. 21 октября.

25. Васильева О.И. Удмуртская интеллигенция. Формирование и деятельность. 1917-1941 гг. Монография. – Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН, 1999. С.22-23.

26. Павлов Н.П. Самоопределение, автономия: идеи, реалии. – Ижевск: Удмуртия, 2000. С.67-68.

27. Шумилов Е.Ф. Православная Удмуртия. История Ижевской и Удмуртской епархии. ХХ век. – Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1996. С.119.

28. Поляков А.Г. Русская православная церковь и светская власть в 1917 – середине 1920-х гг. (на материалах Вятской губернии). – Киров, 2007. С. 35.

29. ЦГА УР. Ф. 189. Оп. 1. Д. 450. ЛЛ. 25-25об.

30. Духовенство и выборы в Учредительное собрание // Вятская речь. 1917. 4 октября.

31. Вятская речь. 1917. 8 октября.

32. ЦГА УР. Ф.189. Оп.1. Д.450. Л. 217.