Удмуртия – фронту: вклад трудящихся Удмуртии в победу над фашистской Германией

В ГКУ «Центр документации новейшей истории Удмуртской Республики» хранятся материалы, связанные с историей Удмуртии в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. Основная масса документов сосредоточена в фондах Удмуртского областного комитета ВКП (б), городских и сельских районных комитетов ВКП (б). Большой интерес представляют докладные записки секретарей городских и сельских районных комитетов ВКП (б) в Удмуртский обком ВКП (б) о состоянии партийно-политической и хозяйственной работы в районах и городах УАССР, переписка обкома ВКП (б) с СНК СССР, ГКО, наркоматами вооружения и авиационной промышленности СССР, с горкомами, райкомами ВКП (б), предприятиями и учреждениями республики по вопросам работы оборонной промышленности и развития сельского хозяйства.

Значительная часть материалов отложилась в фондах Удмуртского обкома ВЛКСМ, городских и сельских районных комитетов ВЛКСМ. Это и отчет обкома ВЛКСМ о работе областной комсомольской организации в годы войны, и протоколы республиканских конференций бригадиров комсомольско-молодежных бригад промышленных предприятий, отчеты, информации о работе фронтовых бригад и т.д.

Для осуществления централизованного и оперативного политического руководства сельским хозяйством в годы Великой Отечественной войны 17 ноября 1941 г. был образован Политический сектор Наркомата земледелия Удмуртской АССР, фонд которого содержит информацию об организации соревнования среди женских тракторных бригад, сборе средств в помощь фронту и т.д.

Контроль за выполнением постановлений ЦК ВКП (б), СНК СССР партийными, советскими и хозяйственными организациями Удмуртской АССР осуществлял институт уполномоченного Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б) по УАССР, созданный 19 мая 1942 г. Докладные записки, справки, сводки о результатах проверок выполнения предприятиями Наркомата вооружения СССР военных заказов, состояния всеобуча, работы предприятий связи, торговли, коммунального хозяйства, военных госпиталей собраны в архивные дела фонда этого института.

Интересные фотографии военных лет содержатся в коллекции фотодокументов ГКУ «ЦДНИ УР», фондах и коллекциях документов личного происхождения.

1. Удмуртия – в первые дни войны

22 июня 1941 г. гитлеровская Германия вероломно напала на нашу Родину.

Было 4 часа утра, когда пограничные отряды, в которых служили сотни воинов из Удмуртии, вступили в схватку с врагом. В 5 часов утра в районе г. Станислава Западной Украины воспитанник Ижевского аэроклуба Леонид Бутелин, командир звена 12-го истребительного авиационного полка, сбил пулеметным огнем один немецкий бомбардировщик и, израсходовав при этом все патроны, таранил второй. Лейтенант Л.Г. Бутелин погиб смертью героя[1].

98-я стрелковая дивизия, сформированная в Удмуртии, одна из первых приняла на себя удары немцев. 28 июня на территории Белоруссии она вступила в бой с передовыми частями противника. Более полумесяца воины дивизии сдерживали врага, нанося ему огромный урон и, только обойденные с флангов, вынуждены были начать отступление[2].

А в городах Удмуртии с первых же часов объявления войны стали собираться люди у военкоматов. Они просились на фронт. «К 1 июля было принято заявлений от добровольцев только в Ижевске – 1456, в Сарапуле – 600»[3].

В нашем архиве хранятся подлинники заявлений добровольцев в Красную Армию. «Я глубоко возмущен вероломством немецких фашистов и вторжением их войск в нашу страну. В ответ на это я горячо прошу принять меня в ряды нашей доблестной Красной Армии и отправить меня добровольцем на фронт. Я буду бить врага столько, сколько хватит моих сил»[4], – говорится в заявлении 18-летнего переплетчика Сарапульской типографии И. С. Левченко, обратившегося в Сарапульский районный военный комиссариат 25 июня 1941 г.

2. Формирование воинских частей и подразделений

Существуют две разные точки зрения по вопросу о количестве уроженцев нашего края, сражавшихся на фронтах Великой Отечественной войны. По данным Книги Памяти УР около 364 тыс. своих сынов и дочерей отправила Удмуртия на борьбу с вероломным врагом, более 30 тыс. наших земляков встретили войну, находясь на срочной воинской службе[5]. По данным же Военного комиссариата Удмуртской АССР за период с 22 июня 1941 г. по 1 января 1946 г. было призвано в Красную Армию более 235 тыс. солдат и офицеров[6].

На территории нашей республики было сформировано более 30 общевойсковых, кавалерийских, авиационных частей и соединений[7].

Это и 97-я, 192-я, 313-я, 357-я стрелковые дивизии, 421-й артиллерийский полк, 76-й, 671-й, 694-й, 695-й штурмовые авиаполки, и прославленный 174-й отдельный истребительный противотанковый дивизион им. Комсомола Удмуртии, и многие другие.

Удмуртский обком комсомола сформировал два партизанских отряда общей численностью 68 человек, полностью их обмундировал и вооружил на средства, собранные молодежью республики. Первый отряд скомплектовали и отправили в Ленинградскую область в августе 1942 г. Второй партизанский отряд из комсомольцев-добровольцев был организован в августе 1943 г. и вел борьбу в тылу врага под Новгородом и Ленинградом. В фондах нашего архива сохранились воспоминания участников партизанского движения, списки партизан, их личные документы – паспорта, военные билеты, приписные свидетельства.

Особое место среди документов занимают заявления добровольцев, проникнутые духом патриотизма. «Прошу зачислить меня добровольно в партизанский отряд. Клянусь честью Великой Родины, пока видят глаза, пока руки держат оружие, пока бьется сердце, буду уничтожать проклятых «фрицев»[8], – говорится в заявлении комсомольца цеха № 27 Ижевского металлургического завода Рэма Сивенкова.

3. Промышленность – фронту

Восполнить потери, вызванные немецко-фашистской оккупацией Украины, Белоруссии, должны были труженики Урала, Сибири.

Поэтому с первых же дней войны началась перестройка промышленности республики на военный лад. Другой немаловажной задачей было в предельно короткий срок пустить в ход эвакуированные с Запада заводы.

Более 20-ти промышленных предприятий приняла к себе Удмуртия уже в первые дни войны[9]. Большинство из них слилось с имевшимися фабриками и заводами, главным образом, в Ижевске, Воткинске, Сарапуле и Глазове.

Первым и одновременно одним из крупных среди эвакуированных в республику предприятий был Киевский завод «Арсенал». Первый эшелон с рабочими и оборудованием прибыл в г. Воткинск 8 июля 1941 г. В августе киевляне включились в производственную жизнь местного машиностроительного завода. И вскоре пошли на фронт из Воткинска артиллерийские орудия разных калибров. Уже в сентябре машиностроители перевыполнили план по производству противотанковых пушек. Выпустили 156 пушек вместо 150[10]. В 1942 г. Воткинский завод принял на свои производственные площади оборудование предприятий из Подмосковья, Сталинграда, Новочеркасска, производивших артиллерийскую технику.

Предприятия сугубо военного профиля размещались главным образом в Ижевске. Осенью 1941 г. в город прибыло оборудование Тульского оружейного завода[11]. Государственный Комитет Обороны поручил Ижевскому машиностроительному заводу организовать производство пистолетов системы «ТТ», револьверов системы «Наган» и других образцов стрелкового оружия, ранее выпускавшихся Тульским заводом.

Перебазировались в столицу нашей республики еще три подмосковных завода по производству самозарядных, мотоциклетных винтовок и измерительных приборов для авиации. Одновременно в город переехали два харьковских предприятия: завод подъемно-транспортного оборудования тяжелого машиностроения, выпускавший винтовочные и пулеметные детали, изделия для танковой промышленности и цепной цех велосипедного завода, единственного в стране предприятия, располагавшего уникальным оборудованием по производству шарнирно-роликовых цепей для боевых машин. Цех был передан Ижевскому мотозаводу. О чем свидетельствует докладная записка начальника цеха Вовченко секретарю обкома ВКП (б) А.П. Чекинову[12].

Новый, промышленный облик приобрел Сарапул. На протяжении второй половины 1941 г. сюда было эвакуировано 12 фабрик и заводов. Крупнейший из них – Московский радиозавод им. Орджоникидзе – был единственным в Советском Союзе предприятием, выпускавшим радиостанции для военной техники[13].

Всего за годы войны Удмуртия приняла и разместила более 50 предприятий[14].

Некоторые эвакуированные заводы по характеру производства требовали самостоятельного размещения. В городах не было свободных помещений. Потребовалось быстро построить новые здания. С большим напряжением трудились строители. Ими были построены новые корпуса металлургического, машиностроительного, мотоциклетного заводов, вновь построены Ижевский механический завод, Глазовский патронный завод, Сарапульский радиозавод им. Орджоникидзе, завод электроприборов, эвакуированный в г. Ижевск из г. Раменское Московской области[15].

Работников эвакуированных предприятий подселяли к местным жителям и селили в зданиях школ, клубов, всевозможных учреждений, приспособленных под общежития. Не удивительно, что общежития и бараки отличались скученностью, сплошной антисанитарией и фактически не соответствовали элементарным условиям проживания[16].

Чрезвычайной мерой была «разгрузка» городов за счет переселения жителей, не занятых в общественном производстве, в сельские районы[17].

Обострение жилищно-бытовой проблемы, психологический дискомфорт в условиях вынужденной эвакуации наложили отпечаток на темпы и сроки возобновления производственной деятельности предприятий. Тем не менее, к декабрю 1941 г. практически все эвакуированные в Ижевск заводы и фабрики приступили к работе[18]. В начале 1942 г. стали выпускать продукцию все эвакуированные в Удмуртию предприятия[19]. На 300% увеличил производство продукции Воткинский машиностроительный завод. К весне 1942 г. превзошел уровень довоенного производства Московский радиозавод в г. Сарапуле[20].

Однако за первыми успехами последовало снижение производственных показателей. Очень немногие заводы сумели обрести стабильность и планомерно перейти к наращиванию мощностей. На работу большинства предприятий наложили отпечаток такие неблагоприятные факторы, как невозможность абсолютно полного вывоза оборудования с основного места их расположения, обеспечение его сохранности в пути и при установке на новом месте. Наиболее неблагополучное положение сложилось на эвакуированном Харьковском заводе им. Ленина. В докладной записке наркома внутренних дел Удмуртской АССР М.В. Кузнецова Уполномоченному Государственного Комитета Обороны СССР А.П. Чекинову от 3 февраля 1942 г. сообщалось о том, что «из 173 станков эвакуированного Харьковского завода установлено и смонтировано лишь 103 станка. Остальные из-за отсутствия свободных производственных площадей находятся под открытым небом, частично заржавели и покрылись коррозией»[21].

Поэтому, ни к концу 1941 г., ни к концу 1942 г. военное производство не достигло планируемого уровня, что явилось главной причиной необеспеченности фронта вооружением и боевой техникой. На неудовлетворительное состояние работы ижевских машиностроительного, механического и мотоциклетного заводов указывал заместитель председателя ГКО Л.П. Берия. 9 декабря 1942 г. он направил телеграммы директорам этих заводов с требованием обеспечить выполнение плана[22]. «Постановлением ГОКО № 2573 от 6 декабря 1942 г. заводу № 74 на декабрь месяц установлена следующая программа производства: винтовок – 190000 штук, винтовок снайперских – 10000 штук, карабинов – 60000 штук, пулеметов «Березина» – 4400 штук. В ноябре месяце завод работал плохо, план не выполнил по всем номенклатурам вооружения. Обращаю Ваше внимание на неудовлетворительное состояние работы завода и предупреждаю, что декабрьское задание ГОКО должно быть безусловно выполнено полностью и в срок»[23]. Таково содержание телеграммы, направленной Л.П. Берией директору Ижевского машиностроительного завода М.А. Иванову.

Лишь в 1943 г. промышленные предприятия нашей республики значительно улучшили свою работу и добились первенства в системе заводов Наркомата вооружения СССР. Например, «машиностроительный завод № 74 на всем протяжении первого полугодия 1943 г. занимает первое место во Всесоюзном социалистическом соревновании среди заводов НКВ…, – говорилось в докладной записке секретаря Удмуртского обкома ВКП (б) А.П. Чекинова заместителю председателя Совнаркома СССР Л.П. Берия. – В течение ряда месяцев металлургический завод № 71 занимает классные места во Всесоюзном социалистическом соревновании, постоянно перевыполняя программу»[24].

Станкам нужны были рабочие руки. Резкое увеличение объема промышленного производства выдвинуло новую серьезнейшую проблему. Так, Воткинскому машиностроительному заводу на январь 1942 г. необходимо было для выполнения плана первого квартала 6239 человек[25]. Острый недостаток в рабочей силе испытывали и другие заводы. Директор Ижевского металлургического завода И.А. Остроушко обращался в апреле 1942 г. к Уполномоченному Государственного Комитета Обороны А.П. Чекинову с просьбой направить на предприятие 2500 человек[26].

Поэтому Советское правительство прибегло к чрезвычайной мере. В феврале 1942 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ о мобилизации на период военного времени трудоспособного населения для работы на производстве и в строительстве. Мобилизации подлежали мужчины в возрасте от 16 до 55 лет и женщины от 16 до 45 лет[27]. Этот указ распространялся и на сельское население.

Были введены обязательные сверхурочные работы продолжительностью до трех часов в день и отменены очередные отпуска. Тружеников оборонных заводов закрепляли для постоянной работы в оборонной промышленности путем бронирования (временная отсрочка от мобилизации в армию).

В Удмуртии с первых дней войны многие горожане добровольно устраивались работать на заводы. Вместо ушедших на фронт сынов к цеховым агрегатам вставали пенсионеры. Движимые патриотическим порывом, вернулись на Воткинский машиностроительный завод мастера Клячин, Мокин, машинист Рыбкин, токари Вицин, Смолин, Патряков, отдавшие заводу по 45 – 50 лет трудовой жизни[28].

Женщины овладевали мужскими профессиями. На 15 декабря 1945 г. более 50% рабочих Ижевского машиностроительного завода составляли женщины[29].

Ряды рабочих пополнялись в основном за счет молодежи до 25 лет. Удмуртский обком комсомола провел 5 мобилизаций молодежи на промышленные предприятия. В Удмуртии за годы войны на заводы только по путевкам комсомола было направлено 29 тыс. юношей и девушек[30]. 14 – 15-летние подростки трудились наравне с взрослыми. «Моя трудовая жизнь началась в военную пору после окончания ремесленного училища, – вспоминал один из ветеранов труда объединения «Ижмаш» на страницах газеты «Удмуртская правда». – В цехе мастер подвел меня к токарному станку, смерил взглядом, и, улыбнувшись, сказал: «Поработаешь с подставкой». Без подставки не обошлись и большинство моих сверстников. Ведь нам было немногим более четырнадцати лет»[31]. Выпускники ремесленных училищ и школ ФЗО составляли 50 – 60 % рабочих коллективов[32]. «Эти юные рабочие, – вспоминал конструктор Ижевского машиностроительного завода В. Кавер-Камзолов, – подобно взрослым, трудились старательно, и пожилые люди в знак признания обращались к ним по имени и отчеству»[33].

Удмуртия в годы Великой Отечественной войны стала одной из важных тыловых баз. Республика резко увеличила производство стрелкового оружия. За годы войны ижевские оружейники дали для Красной Армии более 11145 тыс. винтовок и карабинов, 7130 авиапушек, 213440 пулеметов, 131310 противотанковых ружей, 96150 пистолетов системы «ТТ»[34].

В конце 1942 г. Ижевский машиностроительный завод получил срочное задание правительства – освоить и поставить на серийное производство новую 37-миллиметровую авиационную пушку. Потребовалось срочно изготовить 900 видов приспособлений, свыше 2 тыс. калибров. На заводе широкое распространение получил метод подачи рационализаторских идей и немедленное их апробирование, испытание и в случае удачи – применение в деле. Задание было выполнено в рекордно-короткие сроки и, несмотря на то, что программа выпуска авиапушек была увеличена к концу 1943 г. в 9,3 раза, годовой план завод перевыполнил[35].

Ижевскому машиностроительному заводу было поручено также освоение и выпуск противотанковых ружей системы В.А. Дегтярева и С.Г. Симонова, пулеметов «Максим» и авиационных пулеметов конструктора М.Е. Березина. С момента получения чертежей и до выпуска готовых пулеметов было затрачено всего 3 – 4 месяца[36].

С первых дней войны увеличил выпуск стали Ижевский металлургический завод. Выплавка ее в 1941 г. по сравнению с предшествующим периодом поднялась на 136,8 %, а в 1942 г. – на 209,1 %[37].

Металлурги построили и пустили в эксплуатацию стан «400», 100-тонную мартеновскую печь, стан «270», организовали цех по производству звеньев и пружин для пулемета-пистолета Шпагина.

В феврале 1943 г. Ижевский металлургический завод получил правительственное задание выплавить легированную сталь для нужд авиационной промышленности. Основная трудность заключалась в том, что данная марка стали выплавлялась только в электропечах. Коллектив инженеров и рабочих, возглавляемый директором И.А. Остроушко, добился получения нужной марки стали мартеновским способом.

Ижевский металлургический завод стал одним из основных поставщиков высококачественной стали и специальных поковок для предприятий машиностроительной промышленности. Его сталь и поковки получали 150 предприятий страны[38].

За годы войны ижевские металлурги изготовили 1484 т стали, 1104 т проката, 148 тысяч т штамповок и поковок, 100 тысяч т проволоки, калибровки и ленты[39].

Воткинские машиностроители выпустили более 52 тыс. пушек, освоили производство 14 новых видов продукции, увеличили основное производство в 13 раз[40].

В кратчайшие сроки наращивали производство различной продукции и другие предприятия республики. Резко вырос выпуск изделий на Сарапульском радиозаводе им. Орджоникидзе.

В первые годы войны на заводах Удмуртии стали организовываться стахановские вахты. На стахановскую вахту вставали, как правило, лучшие рабочие, чтобы дать больше продукции для фронта. На 1 августа 1941 г. по Ижевским металлургическому и машиностроительному заводам организовано 548 стахановских вахт с общим охватом 5246 чел[41]. В цехе № 21 Ижевского металлургического завода за первую декаду августа было выдано 58 скоростных плавок стали. «Особенно хорошей работой отличился сталевар Оглезнев, выполняющий норму за 5 час. 50 мин., вместо установленных 9 час. 45 мин… В цехе № 61 Ижевского машиностроительного завода штамповщики Малых и Широбокова, отдельщики Болтачев, Хохряков и Демина со дня объявления войны встали на стахановские вахты и выполняют за смену по 3 и более норм»[42], – сообщил заведующий оргинструкторским отделом Удмуртского обкома ВКП (б) Н. Коновалов в ЦК ВКП (б) 15 августа 1941 г.

«Комсомольцы Воткинского машиностроительного завода работают, не считаясь со временем. Комсомольцы цехов 19, 32 Ханжин, Хлебников, Ложкин, Изергин, Сторухин, выполняя срочное задание, не выходят из цеха по 16 – 24 часов и даже 32 часа. Комсомольцы литейно-механического завода Камбарского района – 61 человек являются стахановцами. Комсомолец Василий Шаимов выполняет норму на 284 %, Климовских – на 233 %, Черепанов – на 218 %.»[43]. А это строки из докладной записки секретаря Удмуртского обкома ВЛКСМ И.Г. Морозова в ЦК ВЛКСМ о работе комсомольской организации Удмуртской АССР в июле 1941 г.

В марте 1942 г. на промышленных предприятиях Удмуртии возникла новая форма социалистического соревнования за звание «Фронтовая бригада». Это почетное звание присваивалось коллективам, которые систематически выполняли задание не менее, чем на 150 % при хорошем качестве продукции, экономии материалов и электроэнергии, повышении квалификации и обучении новичков. «У станка – как на линии огня!» – под таким лозунгом трудилась молодежь республики. Первая комсомольско-молодежная бригада военного времени появилась на Ижевском мотозаводе. Ее организатором был В. Дубовой. Его бригада токарей в первый же месяц показала высокую производительность труда, выполнив задание на 178 %[44]. Уже к маю 1942 г. сам В. Дубовой и члены бригады М. Суворова, А. Пантюхина стали «трехсотниками», т. е. выполняли задание на 300 %, а А. Клещнин стал «пятисотником». В октябре 1942 г. бригада была награждена Грамотой ЦК ВЛКСМ,[45] о чем свидетельствует докладная записка председателя комитета комсомола мотозавода Коваленко в ЦК ВЛКСМ.

Первой комсомольско-молодежной бригадой на Ижевском металлургическом заводе была бригада сталеваров Л. Тебенькова. «…Моя бригада образована в марте 1942 г., в апреле получила звание «фронтовой». Мы высвободили 6 человек рабочих и мастера за счет повышения производительности труда…»[46], – рассказывал о своей бригаде Л. Тебеньков на 1-й республиканской конференции комсомольско-молодежных бригад промышленных предприятий в июне 1944 г. Бригада Л. Тебенькова, осваивая выпуск скоростных плавок, систематически перевыполняла план. В апреле 1944 г. бригада дала две скоростные плавки, в мае – 7, выпустив сверх плана 99 т высококачественной стали[47].

На Воткинском машиностроительном заводе одну из фронтовых бригад возглавил П. Винокуров. Бригада единодушно решила – каждому выполнять не менее двух норм и организовать обучение молодежи, пришедшей в бригаду, что положительно сказалось на ее работе. «… Вот вам яркий пример», – говорил П. Винокуров, докладывая о работе своей бригады во время войны на 2-й республиканской конференции бригадиров промышленных предприятий в сентябре 1945 г., – «в бригаду был принят совсем молодой 15- летний парень Завалов. После 10 месяцев упорной учебы и работы этот юноша завоевал звание лучшего токаря на заводе»[48].

На 1 января 1944 г. на Воткинском машиностроительном заводе 12 лучших бригад носили звание фронтовых, а на 1 июля 1945 г. их стало 134[49].

Успешно трудились комсомольско-молодежные фронтовые бригады на Ижевском механическом заводе. Первой на этом заводе была бригада А. Бубнова, созданная в феврале 1943 г. Инициативу А. Бубнова подхватила молодежь завода. Через год, в феврале 1944 г. на заводе трудилось 284 бригады[50]. Среди комсомольско-молодежных бригад лучшими были бригады М. Шохи, Н. Трутнева, В. Скотникова.

В мае 1944 г. на предприятиях нашей республики развернулось новое социалистическое соревнование за звание «фронтовой бригады высококачественной продукции». Инициатором этого соревнования явилась бригада А. Исаевой цеха № 39 Ижевского машиностроительного завода. Эта бригада призвала все комсомольско-молодежные бригады республики выпускать с меньшим числом рабочих больше продукции и только отличного качества. Дав слово работать без брака, бригада установила свое клеймо.

Обращение бригады А. Исаевой обсуждалось во всех бригадах республики и нашло широкий отклик. Уже в июне 1944 г. 628 бригад республики работали без брака[51].

Количество комсомольско-молодежных бригад росло из года в год. Если в январе 1943 г. на заводах Удмуртии трудилось 618 бригад, которые объединяли 6164 человека, то в ноябре 1945 г. количество бригад выросло до 3095 с охватом 23195 человек[52]. Эти цифры приводятся в отчете секретаря Удмуртского обкома ВЛКСМ А. Кожевникова о работе Удмуртской областной комсомольской организации в годы Великой Отечественной войны от 7 ноября 1945 г.

Неоценим вклад в дело Победы инженеров, техников, рабочих Удмуртии в годы войны. Они, полуголодные, работали по 12 – 16 часов в сутки, иногда месяцами не выходили из цехов заводов. Они знали о важности и нужности их продукции фронту и делали все возможное.

4. Крестьянство – фронту.

Война стала великим испытанием для крестьян Удмуртии. Невозможно перечислить те трудности, которые выпали на их долю. За 5 военных лет колхозники республики сдали государству 911 тысяч 308 тонн хлеба, что равнялось поставкам хлеба за 7 довоенных лет[53].

В 1941 г. на полях республики развернулась настоящая битва за хлеб. Она осложнялась тем, что тягловые и транспортные средства МТС, колхозов и совхозов резко сократились. Значительная часть более мощных гусеничных тракторов, почти три четверти грузовых автомашин колхозов и МТС были направлены на фронт. Сократилось трудоспособное население. Трудности усугублялись еще и тем, что тысячи колхозников, особенно молодых, направлялись на работу в промышленность, на транспорт, строительство оборонных сооружений, торфоразработки. На промышленные предприятия республики было направлено из сельских районов только по путевкам комсомола более 3,5 тысяч человек, преимущественно девушек[54].

Наиболее трудной была проблема механизаторских кадров. Поскольку в первые же дни войны подавляющая часть механизаторов была призвана в действующую армию, под угрозой оказалось использование даже оставшегося машинно-тракторного парка. Требовалось срочно подготовить новых специалистов.

24 июня 1941 г. трактористки Раменской МТС Московской области обратились к женщинам-колхозницам страны с призывом овладеть техникой вождения тракторов, автомашин, комбайнов, встать на место мужчин, ушедших на защиту Родины. В ответ на их обращение в Удмуртии развернулось патриотическое движение женщин за овладение профессией механизатора, о чем свидетельствуют документы нашего архива. Так, в информации секретаря Воткинского райкома ВКП (б) А. Козлова оргинструкторскому отделу Удмуртского обкома ВКП (б) о состоянии партийной и хозяйственной работы в Воткинском районе от 9 июля 1941 г. сообщалось: «Женщины-колхозницы, жены трактористов района горячо откликнулись на призыв овладевать новыми профессиями. С 22 июня по 8 июля подали заявления и приступили к изучению трактора 56 женщин, комбайна – 7 женщин. К директору Воткинской МТС пришла колхозница колхоза им. К. Маркса Белокрылова Антонина с заявлением, в котором пишет: «Враги напали на нашу страну. Трактористы должны сесть в танки и разить врага. Мы тоже должны помочь Родине. Прошу убедительно принять меня на работу трактористкой взамен ушедших на фронт»[55].

Курсы по подготовке трактористок были созданы во всех районах республики. В Нылгинской МТС приступили к изучению трактора и комбайна 10 женщин, в Б-Норьинской МТС – 23 женщины, в Вавожской МТС – 22, в Бемыжской МТС – 53 женщины[56]. Курсы были краткосрочные, не превышали, как правило, 10 дней. Учебный день курсантов доходил порой до 12 часов. С первых же дней войны по собственному желанию стали работать на тракторах и комбайнах 1400 девушек[57].

Результаты напряженного труда не замедлили сказаться: к уборочным работам МТС получили необходимое количество механизаторов. В середине августа 1941 г. две трети механизаторов составляли женщины.

Но машин не хватало. К тому же неблагоприятные метеорологические условия в виде обильных осадков и отсутствие горючего мешали бесперебойной работе техники. В основном уборка хлебов производилась конными уборочными машинами и серпами вручную. Тем не менее, «при меньшем количестве рабочей силы многие колхозы убирают урожай ежедневно в 1,5 – 2 раза больше прошлогоднего. Так, в колхозе им. Азина Шарканского района убирают ежедневно по 21 га против 11 га в прошлом году, в колхозе «Путь Ильича» этого же района убирают ежедневно 36 га против 22 га в прошлом году. В уборке урожая участвуют все трудоспособные и нетрудоспособные (престарелые и подростки) колхозники. Все работы начинаются в 4 – 5 часов утра и заканчиваются с наступлением сумерек»[58], – сообщалось в информации зав. оргинструкторским отделом Удмуртского обкома ВКП (б) Н. Коновалова в ЦК ВКП (б) о ходе уборки урожая, сева и заготовок сельскохозяйственных продуктов в Удмуртской АССР от 25 августа 1941 г.

На уборку урожая вышли все труженики села. Большую помощь оказали горожане, в особенности школьники и студенты. «В колхозы, где имелась нехватка рабочей силы, направлено 34720 человек учащихся средних и неполных средних школ сельской местности сроком до 1 октября и учащихся средних и неполных средних школ городов сроком до 20 сентября, – говорилось в докладной записке секретаря Удмуртского обкома ВКП (б) А. Караваева в ЦК ВКП (б) от 11 сентября 1941 г. – Кроме того, в колхозы на уборку выехало из городов 10760 человек, незанятых в промышленности и в транспорте»[59].

В итоге сельскохозяйственного года труженики Удмуртии убрали весь урожай, но обмолотить успели не все районы. В результате хлебопоставки государству были выполнены лишь на 80 %[60].

Как ни тяжело было в деревне в 1941 г., этот год был еще не самым трудным. Гораздо острее продовольственная проблема встала в разгар войны.

К 1943 г. к посевной компании была готова лишь половина тракторов, остальные стояли неисправными из-за отсутствия запчастей и невозможности ремонта. В результате падежа из-за бескормицы и инфекционных болезней поголовье лошадей сократилось наполовину.

Решено было использовать живое тягло, по возможности привлечь на полевые работы бычков и яровых коров[61]. Иногда вместо коней в плуг впрягались женщины. В одном из архивных дел сохранилось письмо, адресованное на фронт красноармейцу И.Г. Чернышову. Его жена, крестьянка колхоза «Старая Кизнерка» Кизнерского района в мае 1945 г. писала: «Сейчас идет посевная, но работа идет плохо, в особенности из-за лошадей. Их мало и очень плохо кормят, нечем на сегодняшний день. 26 мая выехали пахать на бабах, в поле возят плуг по 8 и 10 чел…»[62].

Положение сельского хозяйства усугубилось еще тем, что несколько военных лет были неурожайными. Так, в 1942 г. установленный план хлебосдачи государству колхозами республики выполнен на 54,4 %[63], в 1943 г. – на 58 %[64]. В 1944 г. план хлебопоставок в целом по республике был выполнен на 69,2%[65].

Крестьяне голодали, но отправляли свою продукцию на фронт. На 20 мая 1942 г. «ряд колхозов и колхозников Зуринского района – совершенно без продовольствия. Вместо хлеба подавляющее большинство колхозников едят суррогат (клеверная мякина и ленной куколь), – говорилось в докладной записке секретаря Зуринского РК ВКП (б) Лаптева в Удмуртский обком ВКП (б). – Особенно тяжелое положение в 45 колхозах из 94.»[66].

К концу войны одна треть колхозов Удмуртии находились в тяжелом положении. «Вследствие низкой урожайности из года в год колхозники из экономически слабых колхозов настолько ослабли и обносились, что влачат очень жалкое существование, – сообщалось 20 марта 1945 г. в докладной записке начальника Якшур-Бодьинского районного отдела НКГБ УАССР о тяжелом материальном положении колхозников экономически слабых колхозов района. – В некоторых колхозах встречаются женщины и дети в таком виде, что едва прикрывают свою наготу лохмотьями, питаются суррогатами, и есть случаи, когда дети начинают пухнуть от голода. Так, например, ознакомившись с экономической жизнью колхоза им. Молотова, д. Кыква, того же сельсовета, насчитывающего 107 хозяйств, мной установлено, что в этом колхозе до 20 хозяйств (среди которых до 70 чел. детей) настолько дошли до крайности существования, и если им сейчас не оказать материальную помощь, то не исключена возможность, что среди них начнется смертность от истощения.

Для характеристики можно привести следующие хозяйства по этому колхозу:

1. Вахрушева Парасковья Николаевна, 1903 года рождения, в колхозе состоит с начала организации, все время хорошо работала. Сейчас начинает пухнуть от голода, двое детей тоже сильно истощены и один ребенок лет 4-5 находится при смерти, вторая девочка лет 10-11 перестала учиться, т.к. не в чем ей ходить в школу. В личном хозяйстве никакого скота не имеется, и все, что только было возможно, уже распродали и проели…»[67].

Ушли на фронт не только мужчины-механизаторы, но и мужчины-руководители колхозов, 83 % председателей колхозов Удмуртии были призваны в армию. Их заменили женщины и старики. Так, председателем колхоза «Кизили» Сюмсинского района стала колхозница И. Шихова. Под ее руководством колхоз в короткий срок закончил сеноуборку и поставку сена государству[68]. Крупнейшим в Вавожском районе колхозом «Большое Водзимонье» всю войну руководила учительница В.И. Вострикова. Колхоз объединял 250 хозяйств. Он сдавал государству хлеба и другой продукции в 2 – 3 раза больше, чем до войны[69].

Подростки и дети, не покладая рук, трудились на полях и фермах. Многие молодые патриоты не отставали в работе от взрослых. Так, в колхозе «Трактор» Кулигинского района во время весеннего сева 1943 г. подростки П.Я. Грачев и А.М. Рудин (13 лет), Л.Ф. Спешилов (12 лет) на однолемешном плуге вспахивали ежедневно по 0,75 га земли, т.е. перевыполняли взрослую норму 0,7 га. В колхозе «Камский» того же района Николай Игольницын (13 лет) вспахивал в день 0,9 га земли[70].

Учащиеся городских и сельских школ создавали бригады для работы на колхозных полях. Так, 4 бригады из учащихся 6 – 9 классов (возраст 14 – 16 лет) средней школы № 1 г. Сарапула работали ударно весной 1944 г. на полях Киясовского района. Многие школьники ежедневно перевыполняли норму, вырабатывая в день до 1,5 трудодня[71].

Успешно собирали дети колосья, оставшиеся в поле после жатвы. В докладной записке заместителя наркома земледелия Удмуртской АССР Чернова «О мероприятиях по борьбе с потерями урожая в колхозах» приводятся следующие примеры: 15 сентября 1942 г. в Кезском районе на сбор колосьев вышло 959 школьников и малышей, ими было собрано 2122 кг чистого зерна, в Вавожском районе 273 пионера и школьника начальных классов собрали более 10 т зерна[72].

В условиях войны в стране большое значение приобрели «звенья высокого урожая». В Удмуртии это движение приобрело значительный размах. Если в 1943 г. в республике насчитывалось 540 звеньев, то к началу весеннего сева 1945 г. их было уже 1274. В 1944 г. звено Е. Обуховой из колхоза «Равенство» Вавожского района получило по 24 центнера ржи при плане 10 центнеров. Звено А. Шарычевой из колхоза «Большевик» Киясовского района собрало сахарной свеклы по 250 центнеров с 1 га вместо плановых 100 центнеров. Звеньевая система широко применялась и на других работах: пахоте, бороновании, севе. Каждый пахарь молодежного звена В. Щербакова колхоза «Красный путиловец» Сарапульского района вспахивал ежедневно по 0,8 – 0,85 га земли[73].

Весной 1942 г. в стране развернулось социалистическое соревнование женских тракторных бригад. В нем участвовало 300 трактористок нашей республики. Лучшей была молодежная тракторная бригада комсомолки Л. Кузнецовой из Пычасской МТС. Она в два-три раза перевыполняла задание, экономила много горючего[74]. В 1943 г. в республике было 297 комсомольско-молодежных тракторных бригад, а в 1944 г. уже их было 334, из которых 28 выполняли годовой план свыше 200 %[75].

Трудовым подвигом крестьянства республики стало сооружение железной дороги Ижевск – Балезино, построенной в 1942 – 1945 гг. методом народной стройки. Дорога имела стратегическое значение, а значит, должна была быть построена любой ценой. Мобилизованные на стройку колхозники, в основном женщины и подростки, основную часть работ выполняли вручную. Кувалда, клин, лопата, носилки, тачка – вот и вся механизация. Особенно тяжело было зимой. Жгли лес, оттаивали землю. Условия жизни и труда крестьян были тяжелыми. В нашем архиве хранятся воспоминания строителя дороги – Ахата Гариповича Касимова из Балезинского района, трудившегося на стройке до призыва в 1943 г. в Красную Армию: «… Одежду и обувь, у большинства это были лапти, сушить было негде, и поэтому люди часто болели простудными заболеваниями, обмораживали ноги и руки. Много людей тогда умирало от различных болезней и голода. Работали по 12 часов в сутки: с 6 утра до 6 вечера…»[76].

«…Было в ту пору 14 лет. В бригаде 13 человек, девчата землю накладывали. Рельсы сами подцепляли крючками. Шпалы складывали на сани голыми руками…»[77],– это строки из воспоминаний строителя Михаила Алексеевича Завалина.

«…Ни днем, ни ночью не прекращалась работа. В 54-градусные морозы, в пургу и метели, под проливным осенним дождем десятки тысяч колхозников и колхозниц трудились на трассе, забывая о сне и отдыхе. У каждого из нас было одно желание – работать так, как подобает гвардейцам тыла, быстрее построить дорогу, которая так необходима родине …»[78], – рапортовали строители железной дороги Ижевск – Балезино И.В. Сталину о готовности ее к сдаче во временную эксплуатацию 6 октября 1943 г.

В марте 1943 г. по железнодорожной линии Ижевск – Балезино было открыто рабочее движение. Правительственная комиссия во главе с первым секретарем Удмуртского обкома ВКП (б), Уполномоченным Государственного комитета Обороны по УАССР А.П. Чекиновым подписала 9 февраля 1945 г. Акт о приемке железнодорожной линии Ижевск – Балезино в постоянную эксплуатацию с 1 марта 1945 г.[79]

4. Всенародная помощь – фронту.

Движение всенародной помощи фронту охватило все слои населения. За годы войны трудящиеся нашей республики внесли в Фонд обороны и на строительство боевой техники более 300 млн. рублей.

Трудящиеся Ижевска собрали на строительство танков и самолетов более 20 млн рублей. Комсомольцы и молодежь Удмуртии внесли на строительство эскадрильи боевых самолетов имени «Комсомола Удмуртии» более 2,5 млн рублей. Пионеры и школьники собрали на строительство танковой колонны «Советский школьник» 924 тыс. рублей[80].

Крестьяне республики оказали фронту большую материальную помощь из личных сбережений. В архивных фондах сохранились благодарственные письма секретаря Удмуртского обкома ВКП (б) А.П. Чекинова и председателя Совнаркома УАССР А.В. Тронина колхозникам колхоза «Опыт» Можгинского района И. И. Бабкину и колхоза «Выль гурт» Ярского района И.И. Данилову, бригадиру тракторной бригады Июльской МТС Воткинского района С. Файрушину. Каждый из них внес все свои личные сбережения в размере 100 – 150 тыс. рублей на строительство танковой колонны «Колхозник Удмуртии»[81]. А в целом колхозники Удмуртии собрали на строительство колонны 101 млн рублей[82].

Многие труженики тыла приобретали облигации займов на крупные суммы. Самую крупную сумму в Удмуртии – 150 тыс. рублей – дал взаймы государству 60-летний колхозник сельхозартели «Активист» Граховского района Ф.И. Байгулов, один из сыновей которого погиб на фронте[83].

Трудящиеся Удмуртии собрали и отправили защитникам Родины 21 тыс. полушубков, 57 тыс. пар валенок, 92 тыс. пар носков, 131 тыс. пар варежек и перчаток[84]. В фондах нашего архива хранятся тома сводок, телеграмм горкомов, райкомов в Удмуртский обком ВКП (б) о ходе сбора теплых вещей для бойцов Красной Армии. О том, что это движение приобрело всенародный характер, свидетельствует то, что теплых вещей собиралось гораздо больше, чем планировалось. Об этом говорят данные справки о выполнении плана по сбору теплых вещей и белья по УАССР за период с 1 сентября 1941 по 1 апреля 1942 г., составленной заведующим финансово-хозяйственным сектором обкома ВКП (б) А. Ерышкановым[85]. Кроме того, на фронт было отправлено 80 вагонов коллективных и индивидуальных подарков и продовольственных посылок.

Более 400 врачей окружили вниманием и заботой раненых бойцов Красной Армии, проходивших лечение в эвакогоспиталях, расположенных на территории Удмуртии. «Многие из них показывают прекрасные образцы работы. Так, например, тов. З.А. Зодиева, начальник эвакогоспиталя № 3674, имеет лучшие показатели в лечебной работе. Если по республике процент выписки годных в строй составляет 60 – 62 %, то ее госпиталь имеет 71–72%, за что Зодиева отмечена Наркоматом здравоохранения благодарностью и значком «Отличник здравоохранения», – сообщал секретарь Удмуртского обкома ВКП (б) по кадрам В. Чувашов в отчете обкома партии в ЦК ВКП (б) за период с июля 1942 г по апрель 1943 г.[86]

На протяжении всей войны организацию хирургической помощи в госпиталях республики возглавлял профессор С.И. Ворончихин. Профессора Н.Ф. Рупасов, И.В. Гольдфарб, А.Л. Лещинский, Э.М. Визен, Е.Е. Маловичко, Н.Н. Чумакова, А.М. Родыгина отдавали много сил восстановлению здоровья раненых.

Госпиталям были предоставлены лучшие здания больниц, санаториев, школ. На октябрь 1943 г. в Удмуртии действовало 39 эвакогоспиталей[87]. А всего за годы войны в разные ее периоды было сформировано и перебазировано из западных районов страны 57 эвакогоспиталей[88].

Наша маленькая республика заплатила за победу жизнями тысяч своих сыновей и дочерей. По данным Республиканской рабочей группы по подготовке к изданию Книги Памяти на 1 января 2000 г. не вернулись с войны около 133 тыс. наших земляков. Из них убито около 50 тыс., пропало без вести около 72 тыс., погибло в немецких лагерях более 1 тыс., умерло в госпиталях около 11 тыс. человек[89].

98 наших земляков удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Около 70 тысяч солдат и офицеров вернулись с фронта с боевыми наградами[90].

За трудовой подвиг около 2 тысяч тружеников тыла были награждены орденами и медалями Советского Союза[91].