"Народ и власть в 1917 году: документальные источники по истории Удмуртии в Центральном государственном архиве Удмуртской Республики"

В ЦГА УР отложился массив исторических источников, характеризующих сложнейшие процессы взаимоотношений народа и власти в российских революциях 1917 г. Он представляет собой разнообразные документы: распоряжения центральных органов власти и управления; делопроизводство местных административных структур; документы органов самоуправления, учреждений, общественных организаций; воспоминания; фотодокументы. Степень  репрезентативности и достоверности, информативная емкость архивных источников различаются, некоторые события представлены в них фрагментарно, другие более полно, тем не менее, они дают возможность реконструировать процессы, происходившие на территории Удмуртии в 1917 г.

Как известно, падение самодержавия сопровождалось становлением новых органов власти в центре и на местах. Одним из первых шагов Временного правительства стало упразднение должностей и учреждений местного аппарата – губернаторов, полицейских, урядников. Заполнить образовавшийся вакуум власти на местах должны были назначаемые правительством комиссары. Большая часть территории Удмуртии входила в состав Вятской губернии, поэтому непосредственно подчинялась Вятскому губернскому комиссару.

Деятельность Временного правительства, его местной администрации в лице губернского и уездных комиссаров отражены в фондах Глазовского и Сарапульского уездных комиссаров (Ф. 153, Ф. 330), документы которых дают возможность проследить реализацию решений новой власти в провинции.

Первоначально комиссары Временного правительства не имели своего аппарата управления. Использование создаваемых на всесословной основе в марте – апреле 1917 г. в уездах, волостях и крупных населенных пунктах комитетов общественной безопасности в качестве исполнительных органов позволяло комиссарам проводить решения правительства и контролировать их реализацию до проведения демократических выборов в органы местного самоуправления¹.

В круг ведения комитетов были включены: ликвидация старых органов власти, охрана порядка, надзор за деятельностью общественных учреждений, частных организаций, должностных и частных лиц, содействие органам правительственной власти. Первоочередной задачей комитетов стало разоружение полиции и организация милиции. «С комитетами приступайте к организации милиции и выбору начальников городской уездной милиции, найму рядовых милиционеров на жаловании. Пока примите все меры, чтобы текущая работа бывших полицейских чинов, переданная милиции, не прекращалась… Жандармского ротмистра арестуйте, сдайте в ведение начальника гарнизона…», – приказывал Вятский губернский комиссар уездным комиссарам в телеграмме от 12 марта 1917 г.²

Документы архивных фондов судебных и полицейских органов, волостных исполнительных комитетов свидетельствуют, что проблемы обеспечения общественного порядка, в том числе борьбы с хулиганством, дезертирством, пьянством и т.п. в условиях перестройки органов власти, падения дисциплины, роста социальной активности населения становились все более актуальными. Несмотря на отсутствие законодательной базы, новые органы власти стремились решать и другие вопросы, касающиеся непосредственно интересов народа: уплаты налогов, сдачи хлеба, роста цен.

ЦГА УР располагает значительным комплексом документов, отражающих один из наиболее острых вопросов рассматриваемого периода – о земле: наказы и приговоры сельских сходов, жалобы крестьян-отрубников, свидетельства самовольных захватов земли. Специальным циркуляром Сарапульский уездный комиссар в апреле 1917 г. поручил волостным комитетам, начальникам милиции приложить все усилия к удержанию крестьян-общинников от выступления против отрубников: «Много русский народ страдал из-за междоусобных раздоров, необходимо на этот раз сохранить дружное согласие, чтобы народные избранники в Учредительном собрании спокойно могли обсудить нужды народа и дать ему прочный порядок и справедливое распределение земли»³.

Наряду с новыми органами, продолжали функционировать земские органы, городские думы (Ф. 96, Ф. 242, Ф. 145 и др.). Их документы за 1917 г. характеризуют традиционную организационно-хозяйственную деятельность. Земские гласные, как правило, осуждали аграрное движение, земельные захваты, жаловались на неуплату населением обязательных сборов, что подрывало работу органов самоуправления.

Временный характер правительственной власти в 1917 г. обусловил разнообразное правотворчество на местах, которым занимались как массовые общественно-политические объединения, так и отдельные социальные группы. Различные общественные, профессиональные, корпоративные, продовольственные, земельные комитеты и союзы оставили разрозненные сведения о своей деятельности в 1917 г., но их «постановления» и «резолюции» излагают взгляды и требования основных революционных потоков, свидетельствуют о поисках новых форм организации власти и самоуправления на местах. Так, уездные и волостные продовольственные комитеты, городские продовольственные комиссии брали на себя контроль над заготовкой и распределением продовольствия. Создаваемые в этот период профессиональные союзы вмешивались в функционирование производства. Документы этих организаций так же представлены в ЦГА УР (Ф. 331, Ф.Р-983, Ф.Р-981).

Архивные документы демонстрируют постепенный рост радикализма масс. Введение в марте 1917 г. Временным правительством государственной монополии на продажу хлеба, спускаемая на губернии обязательная разверстка на поставку зерна, скота и мяса по твердым ценам, нежелание правительства решать земельный вопрос вызывали недовольство крестьянства. Если в начале революции наблюдался рост патриотических настроений, то уже летом 1917 г. имели место крестьянские выступления против земельной и продовольственной политики правительства (случаи самовольного захвата земель, вырубки леса, отказов от поставки хлеба)⁴. Развитие рабочего протеста шло от забастовочного движения, выдвижения требований 8-часового рабочего дня, повышения расценок до конфискации частновладельческих фабрик и установления рабочего контроля над производством⁵. Революционное брожение проникло и в армейские подразделения, расквартированные в городах и деревнях Удмуртии. В населенных пунктах, где имелись военные гарнизоны, военные становились влиятельной политической силой⁶.

Таким образом, задачами правительства в 1917 г. являлись ликвидация старых органов власти, формирование легитимных органов законодательной и исполнительной власти, поддержание порядка в стране. Однако архивные источники характеризуют безуспешные попытки власти решить рабочий, аграрный вопросы, найти способы взаимодействия с органами местного самоуправления и общественно-политическими объединениями. Документы демонстрируют нерешительность и непоследовательность властей, откладывавших решение назревших проблем на неопределенное будущее, что вело к усилению протестного движения.

Значительно беднее в документах за 1917 г. представлена деятельность Советов рабочих и солдатских, крестьянских депутатов, которые в тот период стали вторым центром власти. На сохранности документов сказались, вероятно, привычка революционеров к конспирации, низкая грамотность и отсутствие необходимых навыков делопроизводства, а так же, несомненно, события Гражданской войны. Тем не менее, имеющиеся документы дают исследователю информацию к размышлению. Так, в фонде Глазовского уездного исполкома Советов (Ф.Р-41) сохранились документальные материалы, характеризующие его деятельность в 1917 г., в том числе протоколы 1-го (июнь 1917 г.), 2-го (сентябрь 1917 г.), 3-го (декабрь 1917 г.) уездных съездов Советов, протоколы заседаний уездного и волостных исполкомов. Документы свидетельствуют, что первоначально Советы формировались на многопартийной основе, в большинстве преобладали умеренные социалисты. С ростом радикализма масс происходила большевизация Советов. Именно большевикам, предлагавшим наиболее радикальные меры по переустройству жизни страны, удалось в тот период завоевать симпатии масс и возглавить их.

Конкретизировать революционный процесс, персонифицировать его помогают документы комиссии по делам бывших красногвардейцев и красных партизан (Ф.Р-98). Здесь имеются автобиографии и воспоминания активных участников революции Федора Кокоулина, Григория Ожигова, Филиппа Шипицына и многих других. В этом же ряду стоит коллекция документов с воспоминаниями о революции  и гражданской войне в Удмуртии (Ф.Р-1061).

Общественные настроения отражают документы фондов военных цензоров Казанского военного округа (Ф. 254, Ф. 255), чьи недельные отчеты содержат выписки из писем, как поступивших из действующей армии, так и направленных туда из тыловых районов. Они демонстрируют нарастание негатива, усталости общества от неопределенности, бытовых трудностей, манипулирования революционной риторикой.

Образное представление о действительности создают фотодокументы, как событийные, фиксирующие определенный исторический факт или явление бытовой, повседневной жизни, так и портретные и видовые.

Следствием Февральской революции 1917 г. стало широкое развитие демократического удмуртского национального движения. До этого периода оно находилось в зачаточном состоянии и характеризовалось разрозненной деятельностью отдельных представителей удмуртской интеллигенции. В течение 1917 г. создаются удмуртские общественные организации, созываются разнообразные съезды, развивается идея национальной автономии. Так, в начале 1917 г. в г. Казани организовано Национальное общество удмуртов, первоначально как удмуртская секция Общества мелких народностей Поволжья. Председателем стал известный деятель удмуртской культуры И.С. Михеев. В июне 1917 г. в г. Глазове удмуртская интеллигенция объединилась в Глазовское культурно-просветительное общество вотяков, организатором которого стал священник Глазовского Преображенского собора Василий Крылов. Если первоначально основное место в их деятельности занимали вопросы школьного образования, то уже к лету 1917 г. сформировалось понимание необходимости консолидации удмуртского народа и его самоопределения. Документы этих обществ имеются в ЦГА УР (Ф.Р-1072).

Подводя итоги, можно сказать, что корпус исторических источников, характеризующих деятельность властных структур, выявляющий позиции органов самоуправления, общественных организаций и объединений, социально-экономические и политические требования масс, представленный в ЦГА УР, позволяет наполнить историю 1917 г. конкретным содержанием,  показать не мифические, а действительные причины победы большевистского радикализма в России. На основе сопоставления и критического анализа разнообразного материала о революционных событиях на местах, в том числе и в Удмуртии, возможны выявление механизма развития конфликта между народом и властью, который лежит в основе социальных катаклизмов, и, на этой основе, выработка стратегии по его преодолению. А это один из тех уроков столетия, который все мы – и общество, и власть – должны извлечь.

Главный специалист отдела НСА и ААТ  ГКУ «ЦГА УР»

О.И. Васильева

Примечания

¹ ЦГА УР. Ф. 153. Оп. 1. Д. 1. Л. 56–56 об.

² Там же. Ф. 330. Оп. 1. Д. 3. Л. 21.

³ Там же. Л. 218–218 об.

⁴ Там же. Д. 1. Л. 12.

⁵ Там же. Ф.Р-983. Оп. 1. Д. 1. Л. 93.

⁶ Там же. Ф. 153. Оп. 1. Д. 1. Л. 189–189 об., 246–247 об.; Ф. 333. Оп. 1. Д. 1. Л. 69–71