История Свято-Троицкой церкви села Ядгурецкое (Карасево) Глазовского уезда (1861-1940 гг.)

Свято-Троицкая церковь села Карасево являлась самым обычным сельским православным храмом дореволюционной России. Судьба ее в годы Советской власти также оказалась самой типичной и горькой. Накануне Великой Отечественной войны Карасевская церковь была разрушена до самого основания. Но, благодаря документам, найденным в архивах Ижевска и Глазова, стало возможным, хотя бы в общих чертах, воссоздать печальную историю Карасевского храма.

Но сначала несколько слов о самом селе. Первые упоминания в письменных источниках о деревне Карасевской встречаются с 1800 г. Согласно документам середины XIX века, на пригорке, при безымянном ключе и речке Жабе, в 17 верстах от города Глазова, значилось небольшое вотское село Ядгурецкое (или Карасевское), состоящее из 24 дворов, в которых проживало 256 жителей. В настоящее время деревня Карасево располагается на территории МО «Кожильское» и стоит на тракте Глазов – Яр, в 5 км от центральной деревни Кожиль. (1)

В 1847 г. в селе, согласно определению Святейшего Синода был открыт православный приход. В него вошли селения, ранее входившие в приход села Укан. Однако крестьяне села Ядгурецкого и окрестных деревень, опасаясь непосильных расходов на вывоз леса для строительства нового храма, отрицательно отнеслись к устройству у них отдельного прихода и выражали желание остаться при Уканской церкви. Открытие ядгурецкого прихода грозило затянуться не неопределенный срок. Однако в марте 1847 г. купец первой гильдии из города Елабуги Федор Григорьевич Чернов «заявил Вятскому епископу» о том, что жертвует «161500 р. на постройку 5-классных церквей в вотских селениях». Решением Вятской Консистории в список населенных пунктов, где на средства купца Чернова должны были быть построены православные храмы была включена деревня и Ядгурецкая. (2)

В высшей степени примечательна сама личность Федора Чернова (1783-1869). Елабужский купец составил свое состояние на торговле зерном. В течение ряда лет он служил судьей, бургомистром и градским головой Елабуги. В 1835 г. основал и построил Сюгинский стекольный завод, положивший начало городу Можге. Но, постарев, ослепнув и потеряв горячо любимую дочь, Федор Григорьевич в 1842 г. продал и завод, и огромные лесные угодья. После этого одинокий старик-купец принимает решение пожертвовать свое состояние на богоугодное дело строительства храмов. (3) Все церкви строились Черновым исключительно в удмуртских селах, с целью приобщения новокрещеных «инородцев» к православию.

На деньги купца и на проценты с завещанного им капитала в «Благотворительном Черновском комитете» за период с 1844 по 1912 гг. было сооружено или благоустроено свыше двадцати каменных храмов. Будучи деловым и обязательным человеком с большим практическим опытом, Федор Григорьевич вникал во все дела строительства храмов, начиная с подбора проектов и кончая оснащением причта необходимым облачением, закупал плиты для пола, богослужебную утварь и иконы, нанимал специалистов, даже давал советы, как класть стены из кирпича. В родной Елабуге купец построил детский приют с большим садам и двухэтажным зданием, где могли жить и учиться до 100 девушек. За свои заслуги Федор Григорьевич был награжден орденом Св. Анны 3-й степени и тремя золотыми медалями на Аннинской, Владимирской и Андреевской ленте. Всего на строительство храмов елабужский купец потратил свыше 200 тысяч рублей. Похоронен был Федор Григорьевич в построенном им храме Святой Троицы в Елабуге. (4)

Таким образом, благодаря вмешательству купца Чернова был открыт Ядгурецкий приход. Были назначены священник и два причетника. Первое время богослужения в селе совершались в молитвенном доме, построенном на средства прихожан. В 1851 г. была построена временная деревянная церковь, через год освященная в честь Святого Димитрия, митрополита Ростовского. Спустя всего десять лет, в 1861 г., на средства купца Чернова в селе началось возведение каменного храма.

Строительство церкви шло быстро. В том же 1861 г. в новом теплом храме был освящен правый престол в честь Рождества Иоанна Предтечи. После этого события старая деревянная Димитриевская церковь была разобрана. В 1863 г. новый холодный храм освящен во имя Святой Троицы. Последним в 1876 г. был освящен левый престол теплой церкви – в честь Казанской иконы Божьей Матери. (5)

В то время при проектировании и строительстве церквей в Вятской губернии обычной практикой была ориентация на какой-либо реально существующий, индивидуально спроектированный храм. Присланные чертежи, как правило, корректировались с учетом особенностей местности, наличия строительных материалов и изменения масштабов самого здания. Образцом для постройки церкви в селе Ядгурецком купец Чернов избрал план храма в селении Рожки Мамлыжского уезда. Помимо Карасевской церкви, по такому же проекту были построены храмы в селах Ежево (1857) и Тыловай-Пельга (1861). (6)

Согласно «Клировой ведомости» 1865 г. каменная Троицкая церковь была «крепка», но «утварью малодостаточна». Причт состоял из священника, диакона, дьячка, пономаря и просфорницы. К Ядгурецкому приходу, кроме села, относилось еще девять деревень на расстоянии от трех до восьми верст от церкви. Всего в приходе числилось 1213 мужчин и 1328 женщин, подавляющее большинство из них – вотяки. (7)

В 1877 г. в селе Ядгурецком была открыта церковно-приходская школа, куда ходило 28 мальчиков-вотяков. Местный священник на свои средства нанимал для школы учителей, а закону Божьему обучал сам. Как писали в то время «Вятские епархиальные ведомости», «вотяки-прихожане очень благодарны священнику за открытие школы и охотно отдают в оную своих детей». (8) В 1899 г. в школе учились девочки, которые ходили на занятия в своеобразной форме – однообразных коричневых платьях и серых платках. Учителем в школе работал диакон Головин. Жена диакона Мария Павловна бесплатно обучала учениц рукоделию. Девочки учились шить белье, вышивать и вязать. (9) По тем временам женское образование было редким явлением для Российской империи, тем примечательнее пример Карасевской школы.

В 1881 г. при Троицкой церкви было открыто церковно-приходское попечительство, которым заведовали местные прихожане. Согласно «Клировой ведомости» 1905 г. «деятельность попечительства состояла в поддержании местной женской церковно-приходской школы, причтовых помещений, отоплении приходского храма и освещении сторожевой палатки при храме». (10)

На фоне скромных деревянных церквей соседних приходов каменный Карасевский храм производил на приезжих особенно сильное впечатление. По словам видевших здание, церковь была большой, крытой железом, с внутренней росписью, чистой и светлой. В 1899 г. карасевские прихожане были удостоены благодарности Епископа Вятского и Слободского Алексия «за усердие к храму Божию». (11)

В 1915 г., накануне крушения царской России, штат Карасевского храма состоял из семи человек. Помимо двух земских училищ, в селе продолжала действовать церковно-приходская школа, в которой обучались 36 мальчиков и 25 девочек. (12) По воспоминаниям старожилов, Троицкая церковь находилась на окраине села, на самом тракте. Напротив храма на другой стороне дороги находилось кладбище, действующее и в настоящее время. Около церкви росли кедры, липы и тополя. (13)

О том, как жил Троицкий храм в бурные годы гражданской войны, известно совсем немного. Согласно документам, начиная с апреля 1918 г., Глазовский уездный исполком и волостные советы, следуя приказу, поступившему из Вятки, собирали подписку со всего местного духовенства с обязательством «не вмешиваться с распоряжения гражданских властей и не вести никакой агитации против Советской власти». Священники Карасевской церкви Павел Луппов и Василий Тронин отличились тем, что требуемую подписку дали, но явно с неохотой и с очень большим опозданием – только в начале августа. (14)

Гражданская война в 1919 году прошла и по территории самого Карасева. Здесь в 1919 г. прошли ожесточенные бои Красной Армии с наступавшими войсками адмирала Колчака. Вокруг деревни и сейчас можно видеть окопы, сохранившиеся с тех времен. (15)

С окончанием гражданской войны в Поволжье разразился страшный голод, не обошедший стороной и Удмуртию. Весной 1922 г. в Удмуртии, как и по всей стране, началась кампания «по изъятию церковных ценностей», которые, как было объявлено официально, должны были пойти на закупку продовольствия для голодающих. 3-го апреля на заседании Глазовской уездной комиссия по изъятию церковных ценностей, в присутствии верующих и нового священника Троицкой церкви Бельтюкова, было принято решение об изъятии в Карасевском храме нескольких богослужебных предметов из серебра – кадила, лжицы, креста напрестольного, обложки от Евангелия и окладов с четырех икон. Согласно протоколам заседаний комиссии, конфискация в Троицком церкви, как и во всем Глазовском уезде, в целом прошла спокойно и без происшествий. (16)

Священник Яков Васильевич Бельтюков, помимо службы в Карасевском храме, шестнадцать лет «учительствовал в начальном училище». В сентябре 1929 г., в разгар очередной антирелигиозной кампании, его сын, также работавший учителем, решением Президиума Глазовского Еросисполкома, вместе с женой был снят с работы за «систематическую связь с отцом, который является попом». В январе 1930 г. Бельтюков-старший лишен избирательных прав «как служитель культа». Не выдержав этих гонений, Яков Васильевич от «службы культа» отказался. Тем не менее, в мае бывший «поп» был отнесен властями «к кулацкой группе, как служитель культа», связанный с сельским хозяйством и получавший «нетрудовой доход». (17) Впрочем, судьба Якова Васильевича в целом сложилась благополучно. В феврале 1935 г. Президиум Глазовского Райисполкома, принимая во внимание, что гражданин Бельтюков «за время пребывания лишенцем занимался общественно-полезным трудом» с 1931 г. даже являлся «ударником» и проявил «лояльность Сов. власти», постановил: бывшего священника «восстановить в избирательных правах». (18)

После ухода Якова Васильевича для Троицкого храма наступили тяжелые времена. Еще в 1929 г., задавленный требованием властей провести непомерно дорогой ремонт храма, церковный совет распался и прекратил свою деятельность. Начиная с этого момента, богослужения в храме больше не проводились. (19) В 1933 г. в храме из всего причта числились только псаломщица Тукмачева и священник Григорий Рязанов, время от времени приезжавший в деревню из Глазовского собора. (20)

В 1932 г. в Карасевской церкви был запрещен колокольный звон, а спустя два года, после того, как все семь колоколов храма (общим весом свыше 93 пудов) были занесены властями в особый список, началось их расхищение. (21) Сначала взамен «расколовшегося колокола на Глазовской Пожарной каланче» было разрешено изъять из Карасевской церкви восьмипудовый колокол. (22) Затем в июне 1935 г. Карасевский и Кожильский колхозы получили разрешение забрать по одному колоколу «для пожарных сигналов». (23) 12 апреля 1936 г. председатель соседнего колхоза в Удеево Ельцов самовольно проникнув в закрытую церковь, «без разрешения» увозит еще один колокол. Через три дня после этого вторжения специальная комиссия, состоящая из местного начальства, обнаружила, что три замка, на которые закрывался храм, взломаны, хранящиеся в здании «шелковый материал и ризы» разбросаны, и что из этого имущества «расхищено», установить невозможно. (24)

26 апреля 1936 г. по всем деревням бывшего прихода Троицкого храма местными властями были организованы собрания колхозников. Основной вопрос – «оставить или закрыть церковь». По словам председателя сельсовета, выступившего на собрании в деревне Удеево, «Карасевская церковь приходит в безхозяйственное состояние», требует ремонта, окраски крыши и остекления, «попа при церкви нет», окружающее население «благодаря разъяснительной работы» уже поняло, «что церковь является лишь дурманом народа». Большинство колхозников были вынуждены проголосовать за постановление: «ввиду безхозяйственного состояния церкви и как население уже не заинтересовано содержать ее, от церкви отказаться». (25)

О том, насколько население было «не заинтересовано содержать церковь», красноречиво говорят результаты голосования среди колхозников деревни Удеево по поводу судьбы Троицкого храма: «за» – 30 человек, «против» – 5, «воздержалось» – 23. Примечательно большое число воздержавшихся. Как представляется, здесь на результаты голосования в значительной степени сказались сильное давление властей и страх людей за свою судьбу. В самой деревне Карасево из 87 собравшихся крестьян за то, чтобы «закрыть церковь» и «использовать под культурный дом для колхоза», проголосовало всего две трети присутствовавших - 60 человек. (26)

4 марта 1938 г. на заседании Президиума Глазовского Райисполкома было отмечено, что «с каждым годом здание разрушается, в настоящее время <...> без окон, дверей и печей, часть крыши уже снесло ветром». (27) Для осмотра храма районными властями создана «техническая комиссия». Посетив 14 марта полуразрушенный и полностью разграбленный храм, комиссия рекомендовала: «просить райисполком о разломке сущ. здания церкви с использованием строительного материала при разборке на нужды колхозов». (28) Тогда же в церкви были сделаны фотографии, красноречиво свидетельствующие о печальном состоянии храма. Известно, что к тому времени церковное имущество и колокола были «растащены», из железных листов крыши делали «печку и ведра». (29)

Тогда же Глазовский горсовет предложил православной общине города, в то время ведущей упорную и безнадежную борьбу с властями за Преображенский собор, взять в пользование городскую «кладбищенскую часовню или церковь в селе Карасево». Однако верующие Глазова на общем собрании общины 20 мая 1938 г., выслушав «с чувством глубокого негодования» предложение об обмене здания городского собора на «церковь в селе Карасево, отстоящую от города в 20, а от жительства некоторых членов и более 40 километров», постановили: «все это не более не менее как издевательство и насмешка со стороны Горсовета <...> пусть нас лучше похоронят <...> чем согласимся отдать единственный собор...» В августе глазовская община окончательно отказалась от Троицкой церкви. (30)

В декабре 1938 г. Наркомпрос Удмуртской АССР и Глазовское РайОНО внесли в Президиум Верховного Совета республики предложение о переносе Карасевской школы, ютящейся в «2-х старых, прогнивших» домах, в здание Троицкой церкви. (31) 20 декабря решением Президиума Верховного Совета УАССР «ходатайство Глазовского Райисполкома о закрытии церкви в селе Карасеве» было удовлетворено, а сам храм передан районным властям «для использования под культурно-просветительское учреждение». (32)

Однако, как показывают документы, Троицкий храм школой так и не стал. Долгие годы разрухи и полного равнодушия властей к судьбе здания не прошли даром. 8 апреля 1940 г. Райисполком докладывал Верховному Совету УАССР: «Карасевская церковь стоит, не используется т.к. она угрожает своей технической непригодностью; имеет в стенах трещины, куполообразное чердачное перекрытие провалилось площадью до 30 кв. метров. Имеется решение Исполкома использовать кирпичи Карасевской церкви на строительство школы». (33)

1 июня 1940 г. Совет Народных Комиссаров УАССР принял постановление «О сносе закрытой церкви в д. Карасево Кожильского с/совета, Глазовского района». Весь строительный материал, оставшийся от церкви (кирпич, бутовый камень, плитки для пола), было приказано «взять на учет и реализовывать» в пользу местного бюджета, а «цветные металлы и церковную утварь – подсвечники, люстры и т.п.» сдать на переплавку. (34) Почти сразу же, 14 июня, Глазовский райсовет назначил ответственных лиц для «организации сноски Карасевской церкви», предписав полученный кирпич использовать «на нужды колхозных сушилок и на ремонт печей культпросветучреждений». (35)

О том, что разрушение храма началось уже летом 1940 г., свидетельствует и такой факт: 19 июля того же года Исполком Глазовского райсовета рассмотрел «заявление от правления колхоза Дзякино Байдалинского с/совета Ярского р-на об отпуске кирпича Карасевской церкви на зерносушилку». Было принято решение: «в ходатайстве отказать». (36) Напрашивается вывод: если колхоз соседнего района просит кирпичи от храма, то, скорее всего, было что просить. Из вышеуказанного следует, что в июле 1940 г. работы по разрушению Троицкой церкви шли полным ходом.

Так летом 1940 г. погиб храм, когда-то возведенный на деньги елабужского купца Федора Чернова, служивший гордостью и украшением всей округи. Трагедию Троицкой церкви нельзя назвать исключительной – в годы «безбожной» власти такая судьба постигла сотни и тысячи православных храмов России.

Сейчас на окраине деревни Карасево, напротив кладбища, можно заметить неглубокий, поросший травой котлован. Здесь в земле кое-где еще можно заметить обломки кирпичей Троицкой церкви. Красавцы-кедры и высокие тополя, когда-то окружавшие погибший храм, продолжают стоять здесь до сих пор. Сама деревня насчитывает теперь всего 27 дворов и несколько десятков коренных жителей. Остальные дома скуплены горожанами под дачи и огороды. Место, где когда-то стояла деревенская церковь, для всех его жителей остается почитаемым и памятным. (37)

Примечания

	Место, где стоял Карасевский храм.
Место, где стоял Карасевский храм.	Фото № 1 Храма в Карасево в 1938 г.
Фото № 2 Храма в Карасево в 1938 г.	Фото № 3 Храма в Карасево в 1938 г.
Храм в Карасево. Начало XX века.	Церковь в Ядгурецком. Начало XX века.
Церковь в Ядгурецком. Начало XX века.	Церковь в Ядгурецком. Начало XX века.